Гамлет Зиньковский: "Я бы отдал все спальные районы художникам"

Харьковский художник Гамлет Зиньковский рассказал ИА "МОСТ-Харьков" об уличном искусстве, горячих точках, харьковской богеме, неполученном дипломе и сходстве с Даниилом Хармсом.

- Что общего между Гамлетом Зиньковским и принцом Датским?
- У нас куда больше различий. Шекспировский Гамлет был персонажем кровожадным. Дедушку Полония он не только убил, но еще и скормил свиньям.

- У тебя есть такие задатки?
- Иногда просыпаются (смеется). На самом деле бывают интересные истории имен и прозвищ, но это не про меня.

- Но ты перестал подписывать свои работы латинскими буквами. Что послужило причиной?
- Хочется быть попроще. Посоветовал мне это художник Павел Маков. Он считает, что это признак отсутствия вкуса. Я подумал и решил, что он прав. В свое время это было модно, вот я и подхватил. В последнее время я стал думать о том, что мое имя Гамлет — это не имя, к которому все привыкли, а Гам Лет – шум времени. И, собственно, сейчас я подписываюсь только так.



- Что помогает молодому художнику держаться на плаву?
- Скандалы только мешают мне держаться на плаву, только расстраивают. Быть на плаву мне помогает видение, которое развивается в процессе работы. Видение, которое превращается в конце концов в мировоззрение. Своего рода медитация, направленная на работу. Вообще-то я медитировать не люблю, но профессионалы сказали, что я тоже медитирую, только посредством работы. Мне это очень понравилось.

- Ты едва не получил профильное образование в Харьковской академии дизайна и искусств. Чем закончилась эта история?
- Меня отчислили, чем очень развеселили. Меня не допустили к сдаче по двум предметам: физкультуре и психологии. Вызвали в деканат, сказали, чтобы я решал эту проблему, потому что иначе они меня отчислят. Я поставил вопрос декану иначе – если вы не решите этот вопрос, то вам придется меня отчислить. Разговор перешел в легкую ссору, и в конце концов меня отчислили, чему я в общем-то рад. Я не получил диплом, но при этом остался художником. Руководство вузов не понимает, что с их системой отличников и Болонским процессом в стране не останется ни одного художника. Нормальные люди просто отчислятся, потому что нельзя ходить на все эти пары.



- Вообще профильное образование важно для художника?
- Безусловно. Но в том случае если ты собираешься преподавать. Я преподавать не собирался никогда. В структурах, с которыми мне приходится общаться, к примеру, с галереями, никто не спрашивает меня про образование. Все смотрят на то, что я делаю.

- Если бы ты был назначен советником мэра по вопросам культуры…
- Я бы отдал спальные районы художникам. Это бы понизило уровень криминала. Ведь люди вырастают в такой жуткой среде! Я в спальных районах уже забыл, когда в последний раз был. Я их не переношу.



- Критик Анатолий Ульянов называет стены – "нашей общей гражданской газетой". Чем для тебя является городская стена?
- Стена - это холст. На ней может быть нарисовано все что угодно. И грустней всего, когда на ней появляются какие-то ужасные рекламные баннеры. Реклама может быть произведением искусства, как в Америке у тех же Nike или Adidas. Но мир – это не одна только реклама, хотелось бы побольше классных росписей. Я разговаривал недавно с Саном (Андрей Запорожец — лидер харьковской группы SunSay, бывший солист группы "5'nizza" — ИА "МОСТ-Харьков"), он мне рассказал, что жители Сан- Франциско целиком все разрисовывают. Люди на свои деньги покупают краски и сами разрисовывают стены. А наша молодежь вместо этого покупает баллоны и рисует скетчи (Скетч (англ. sketch) — рисунок в стилистике граффити небольших размеров — ИА "МОСТ – Харьков"), хотя это уже давно не модно.

- Что собой представляют современные мастерские художников?
- О каких мастерских можно говорить, если в городе нет ни одного "сквота". В Москве и Европе это распространенная система. Когда берется заброшенный завод, находится хозяин и арендуется помещение до тех пор, пока завод не продадут или восстановят. Там работают художники. Меня приглашали в московские и питерские "сквоты". У нас есть один такой завод, где несколько мастерских, но там все официально, по документам. Художники оформляются как частные предприниматели. Художник – частный предприниматель, ты представляешь себе эту картину? И там все по-серьезному, по-заводскому: ты должен приходить с пропуском на вахту, показывать его.



- Ты часто используешь образ Даниила Хармса в своих работах. Что между вами общего?
- Я вообще считаю, что Хармс — это не писатель, а историк. То, что он писал поначалу, кажется абсурдным, но это — живое отзеркаливание того безумия, которое он видел. То, что происходило в то время, — вот это настоящее безумие! Я считаю, что он писал здравые, тонкие, умные вещи. Общее между нами – это наблюдение за тем абсурдом, который происходит вокруг нас.

- Во время войны Хармс писал: "Пусть меня расстреляют, но форму я не одену". Если придется защищать родину, художник Гамлет окажется на передовой?
- У меня была безумная идея, которую очень жестко обломали. Я хотел поехать с украинскими миротворцами по горячим точкам и рисовать везде надписи: "Остановите войну!". Но мне сказали, что для того, чтобы поехать с ними, мне нужно было бы пройти военную подготовку, а я на такое не способен. Сейчас, в общем-то, начнется призыв, и я должен буду с этим что-то решать, потому что времени на армию у меня просто нет. Это, наверное, единственная причина, из-за которой я торчал в академии.



- Самая большая сумма, за которую была продана твоя работа?
- Тысяча долларов. На картине изображена девочка, которая ест суп. Работу купили мои знакомые, которые давно покупают мои картины. Они работают переводчиками и очень нежно относятся к тому, что я делаю.

- Самая любимая работа?
- Недавно читал, что такой вопрос задали Ренуару. Он ответил на это просто: "Самая любимая работа — та, которую делаешь сейчас". И это очень похоже на правду. К примеру, мне очень нравится серия, которую я сейчас делаю. Но то, что я сделал, мне уже не нравится, потому что я думаю, что сделал бы лучше. А серия, которую я сейчас обдумываю, это вообще шедевр, как минимум (улыбается). А что получится, неизвестно. Может быть гадость какая-то, которую за сто баксов еле продам. В свое время мне нравилась моя серия виниловых пластинок. Но сейчас из них нравится только пять.



- Что ты вкладываешь в понятие "богема". Считаешь себя членом этой прослойки?
- Это очень неинтересная прослойка, которая занимается видимой стороной, а не внутренней. Тем, кто действительно работает, просто некогда богемствовать. В богеме редко встречаешь людей толковых, которые успевают и побогемствовать, и поработать. Правда, Тулуз-Лотрек (Анри де Тулуз-Лотрек — французский художник-постимпрессионист — ИА "МОСТ — Харьков") успевал и бухать, и жить с проститутками, и работать так, что никто не мог поверить в то, что он работает, а те, кто видели, как он работает, не верили в то, что он так бухает.

- По-твоему, существует ли в Харькове братство творческих людей, формирующих представление о нашем городе в стране и за рубежом?
- Все знают Сана, все знают Бабкина, все знают Эдика Безродного, Сергея Жадана. Когда, к примеру, я вижу туристов, то уговариваю, чтобы они пришли ко мне в гости. После того, как я им показываю город своими глазами, люди его любят и направляют сюда своих друзей. Когда я путешествовал по Турции, там люди просто выходили из дому и приглашали в свои дома. Это настолько потрясло! И я понял, что здесь я буду делать то же самое.



- К чему ты стремишься в жизни?
- Есть материальные вещи, которые у меня просто будут, к ним глупо стремиться. Дом, мастерская, завод-сквот. Хотелось бы создать музей современного искусства именно в Харькове. Ведь жалко, что куча классных художников разъезжаются — кто в Киев, кто в Москву, кто в Европу. Потому что делать здесь нечего. Сейчас я связываю все свои мечты с Харьковом и планирую укореняться в этом городе. Я хочу сделать город лучше. Сейчас первая моя ступень — это стрит-арт. А что будет дальше – не знаю. Нужна независимость, а независимость связана с деньгами, а чтобы были деньги, нужно быть известным. Хотя, по сути, я бы не вылазил из мастерской, рисовал бы себе, и особо даже никому не показывал свои работы. Но опыт показал, что, выставляясь, ты видишь реакцию людей. Замкнутые люди боятся реакции публики. Я научился не бояться.

Добавил: vit

Источник: МОСТ-Харьков